Владимир Ильич Ленин - Страница 18

                              смотрят с опаской,
на черный,
                   посыпанный снегом кружок.
Как бешено
                    скачут
                               стрелки на Спасской.
В минуту —
                    к последней четверке прыжок.
Замрите
               минуту
                           от этой вести!
Остановись,
                      движенье и жизнь!
Поднявшие молот,
                                 стыньте на месте.
Земля, замри,
                         ложись и лежи!
Безмолвие.
                    Путь величайший окончен.
Стреляли из пушки,
                                  а может, из тыщи.
И эта
         пальба
                     казалась не громче,
чем мелочь,
                      в кармане бренчащая —
                                                                 в нищем.
До боли
              раскрыв
                             убогое зрение,
почти заморожен,
                                стою не дыша.
Встает
            предо мной
                                 у знамен в озарении
темный
              земной
                           неподвижный шар.
Над миром гроб,
                             неподвижен и нем.
У гроба —
                   мы,
                          людей представители,
чтоб бурей восстаний,
                                       дел и поэм
размножить то,
                           что сегодня видели.
Но вот
            издалека,
                             оттуда,
                                         из алого
в мороз,
               в караул умолкнувший наш,
чей-то голос —
                           как будто Муралова —
«Шагом марш».
Этого приказа
                         и не нужно даже —
реже,
          ровнее,
                        тверже дыша,
с трудом
                отрывая
                               тело-тяжесть,
с площади
                  вниз
                          вбиваем шаг.
Каждое знамя
                         твердыми руками
вновь
          над головою
                                взвито ввысь.
Топота потоп,
                        сила кругами,
ширясь,
              расходится
                                  миру в мысль.
Общая мысль
                         воедино созвеньена
рабочих,
               крестьян
                               и солдат-рубак:
— Трудно
                 будет
                           республике без Ленина.
Надо заменить его —
                                      кем?
                                               И как?
Довольно
                  валяться
                                  на перине клоповой!
Товарищ секретарь!
                                    На́ тебе —
                                                       вот —
просим приписать
                               к ячейке еркаповой
сразу,
           коллективно,
                                 весь завод…—
Смотрят
               буржуи,
                             глазки раскоряча,
дрожат
             от топота крепких ног.
Четыреста тысяч
                              от станка
                                              горячих —
Ленину
            первый
                         партийный венок.
— Товарищ секретарь,
                                         бери ручку…
Говорят — заменим…
                                       Надо, мол…
Я уже стар —
                        берите внучика,
не отстает —
                        подай комсомол.—
Подшефный флот,
                                 подымай якоря,
в море
            пора
                    подводным кротам.
«По морям,
                     по морям,
нынче здесь,
                       завтра там».
Выше, солнце!
                          Будешь свидетель —
скорей
             разглаживай траур у рта.
В ногу
           взрослым
                             вступают дети —
тра́-та-та-та́-та
                          та́-та-та-та́.
«Раз,
          два,
                  три!
Пионеры мы.
Мы фашистов не боимся,
                                             пойдем на штыки».
Напрасно
                 кулак Европы задран.
Кроем их грохотом.
                                  Назад!
                                              Не сметь!
Стала
           величайшим
                                 коммунистом-организатором
даже
         сама
                  Ильичева смерть.
Уже
        над трубами
                              чудовищной рощи,
руки
        миллионов
                           сложив в древко,
красным знаменем
                                  Красная площадь
вверх
          вздымается
                               страшным рывком.
С этого знамени,