Владимир Ильич Ленин - Страница 11

               не грубый нарком.
Прямо девушка —
                                иди и гладь ее!
Истерики закатывает,
                                      поет тенорком.
Еще
        не попало
                          нам
                                 и росинки
от этих самых
                         февральских свобод,
а у оборонцев —
                              уже хворостинки —
«марш, марш на фронт,
                                         рабочий народ».
И в довершение
                             пейзажа славненького,
нас предававшие
                               и до
                                       и пото́м,
вокруг
            сторожами
                                эсеры да Савинковы,
меньшевики —
                           ученым котом.
И в город,
                  уже
                         заплывающий салом,
вдруг оттуда,
                       из-за Невы,
с Финляндского вокзала
по Выборгской
                           загрохотал броневик.
И снова
               ветер
                          свежий, крепкий
валы
         революции
                             поднял в пене.
Литейный
                 залили
                             блузы и кепки.
«Ленин с нами!
                           Да здравствует Ленин!»
— Товарищи! —
                            и над головами
                                                      первых сотен
вперед
             ведущую
                             руку выставил.—
— Сбросим
                     эсдечества
                                         обветшавшие лохмотья.
Долой
           власть
                       соглашателей и капиталистов!
Мы —
           голос
                     воли низа,
рабочего низа
                         всего света,
Да здравствует
                           партия,
                                       строящая коммунизм,
да здравствует
                           восстание
                                             за власть Советов! —
Впервые
                перед толпой обалделой
здесь же,
                 перед тобою,
                                        близ,
встало,
             как простое
                                  делаемое дело,
недосягаемое слово —
                                          «социализм».
Здесь же,
                  из-за заводов гудящих,
сияя горизонтом
                             во весь свод,
встала
            завтрашняя
                                 коммуна трудящихся —
без буржуев,
                       без пролетариев,
                                                    без рабов и господ.
На толщь
                окрутивших
                                    соглашательских веревок
слова Ильича
                         ударами топора.
И речь
            прерывало
                               обвалами рева:
«Правильно, Ленин!
                                   Верно!
                                                Пора!»
Дом
       Кшесинской,
                            за дрыгоножество
подаренный,
                      нынче —
                                      рабочая блузница.
Сюда течет
                     фабричное множество,
здесь
          закаляется
                             в ленинской кузнице.
«Ешь ананасы,
                          рябчиков жуй,
день твой последний
                                     приходит, буржуй»,
Уж лезет
                к сидящим
                                  в хозяйском стуле —
как живете
                   да что жуете?
Примериваясь,
                           в июле
за горло потрогали
                                 и за животик.
Буржуевы зубья
                             ощерились разом.
— Раб взбунтовался!
                                     Плетями,
                                                    да в кровь его! —
И ручку
             Керенского
                                 водят приказом —
на мушку Ленина!
                               В Кресты Зиновьева!
И партия
                снова
                           ушла в подполье.
Ильич на Разливе,
                                Ильич в Финляндии.
Но ни чердак,
                       ни шалаш,
                                        ни поле
вождя
           не дадут
                          озверелой банде их.
Ленина не видно,
                              но он близ.
По тому,
               работа движется как,
видна
          направляющая
                                    ленинская мысль,
видна
          ведущая
                         ленинская рука.
Словам Ильичевым —
                                        лучшая почва:
падают,
             сейчас же